Недавно Тони Крэггу исполнилось 67, но возраст нисколько не убавил его энергии, вдохновения и планов на будущее. В Эрмитаже в Санкт-Петербурге проходит его персональная выставка, а в Вуппертале – ретроспектива. Мы встретились с Крэггом в отеле Kempinski, где он обедал со своим давним другом и галеристом Хансом Кноллем, открывшим его для России.
Как вы отбираете работы для выставки? Создаются ли они специально для нее?
Я не создаю работы, ориентированные на зрелище. Меня это не интересует, и я никогда не подгоняю их под экстерьер. Но я считаю, что главное в музейной экспозиции – вовлечь зрителя. Для этого я стараюсь смешивать старые работы 80-х годов с современными. Так зритель видит эволюцию моего творчества и погружается в процесс. Я хочу дать людям полное представление о себе и своих работах.
Есть мнение, что самое важное на выставке – это впечатление. Можно забыть все, но впечатление останется. Что вы об этом думаете?
Возможно, я использую слово “впечатление” не совсем в том же смысле, что и вы. Но я понимаю, о чем вы говорите. На меня большое влияние оказывает природа и ее динамичная энергия. Формы вещей создаются внутренними силами и течениями, и именно этим впечатлением я хочу поделиться. Я не концептуальный художник, не бросаю вещи в стену и не смотрю, что получится. Меня действительно интересует то, что все, что мы видим, – это свет, касающийся поверхности и попадающий в наши глаза. Мы смотрим на лица, видим формы, всегда интерпретируем их, но не хотим знать, что скрывается за ними, какие силы стоят за тем, что мы видим. И мы психологически давим на свою интерпретацию. Но все, что мы видим, – результат невероятно сложных внутренних сил, которые просвечиваются солнцем на небе. Этот интерес существует еще со времен древнегреческих скульптур. Скульптура всегда была связана с поиском ценностей, скрывающихся за формой.
Как вы думаете, что такое искусство сейчас? И скульптура в частности?
Для меня искусство – это поиск форм, которые вызывают эмоции. Мы всегда гордимся тем, что все, что мы делаем, зависит от нашего интеллекта. Но давайте спросим себя, какие решения мы принимаем, основываясь на нем? Большинство решений – эмоциональные: что мы едим, как мы одеты, как мы двигаемся, позируем, где мы находимся и что видим. За этим нет никакой логики. И когда вы видите человека, вы сразу же чувствуете его внутреннюю сущность, потому что у нас есть эмоциональный опыт, как мы чувствуем друг друга. Вы сразу же ощущаете его ментальное и физическое воздействие на вас. И это работает для всех материалов. Скульптура – это больше не копирование фигуры, это исследование материального мира, того, как материал и материальные формы влияют на нас. И это чрезвычайно важно, я думаю.
Считаете ли вы, что мир станет лучше, если мы примем тот факт, что большинство наших решений не логичны, а эмоциональны?
Нет, я думаю, что наука очень важна, поскольку это лучший инструмент для наблюдения. Но искусство – это не наука. А наука не имеет смысла без искусства. Наука может говорить о клетках в нашем теле или о том, что гравитация доказана. Но что вы при этом чувствуете – ничего. А что, если кто-то просто улыбнется вам? Это может значить гораздо больше, чем знание того, что гравитация – это весомая форма. Думаю, именно поэтому эти две вещи оказались вместе. Искусство без науки и наука без искусства – пустая трата времени.
…
