В середине 80-х годов вопрос о конце истории искусств был поднят западными критиками и кураторами. Преемственность одного стиля от другого перестала ощущаться, так идея «прогресса» в искусстве начала распадаться. Вместо больших и программных заявлений появилось большое количество «видений» авторов, которые описывали те или иные процессы, ощущения или мировоззрения современного им времени.
Феномен истории искусства вообще достаточно относительный и появился только в век просвещения, вместе с большими музеями, которые это историю должны хранить. Музей, кстати, изначально был сделан для истории, а не для современности, поэтому Музей современного искусства, который первый появился в Нью-Йорке — это явление века 20-го, а хранить современность и историю искусств - вещи абсолютно разные.
Вернемся же к кризису истории, который назрел в середине 80-х годов. Дело в том, что прекрасная линейная система западной истории, которую в схемах и таблицах изобразил Альфред Барр, начала рассыпаться даже внутри своего собственного дискурса. Параллельно возник вопрос: а может ли искусство Запада считаться единственным эталонным искусством? Или необходимо все же в этой истории учитывать и визуальное развитие других культур? Эти культуры и сами очень сильно отличаются между собой: одни насчитывают тысячелетнюю историю «другого» искусства, другие - в целом термин искусство никак не отделяют от декоративной деятельности (поделок или ритуальные орнаментов). В этом смысле история совсем теряет свою логическую последовательность и даже с точки зрения хронологии терпит крах.
Интересно сегодня еще и то, что история всей своей грудой живет в настоящем: все в тех же музеях, интернете, выставках большого формата. Венецианские биеннале архитектуры 2023 и Биеннале искусства 2024 года можно радостно обозначит как «западные кураторы изучают модернизм Глобального юга». Если, вообще, конечно, термин модернизм к этому искусству применим.
Как бы то ни было, наша культурная карта далеко от того, чтобы составить историю искусства внутри единого линейного развития и какой-то хронологии. Да и само понятие искусства оказывается максимально размытым: о конце искусства начали поговаривать еще в 70-е, в том плане, что искусство больше не могло быть отделено от философского контекста, а история искусств стала и историей идей, историей мировоззрений. Хорошо такой подход к искусству описал Эрнст Гомбрих. Он же и применил его в своей книге «История искусств», которая, однако, заканчивается все теми же 60-ми годами 20 века, а дальше автор застенчиво говорит: «Дальше мне как-то сложновато».
«И при чем же здесь товар?» - спросите вы. - «Очень нам надо про твои теоретические проблемы, связанные с историей искусств».
Ответ на этот вопрос очень простой - искусство в нынешней парадигме будто бы утратило преемственность, оказалось без возможности попасть в историю. Сложно оказаться там, чего нет, более того, лишилось какого-то однородного дискурса, стало транзитным и, вообще, все приличные критики давно предлагают отказаться от критериев качества по отношению к произведению, так как любой критерий — это трансляция ценностей одной группы в искусстве и угнетение других, где критерии могут быть другими или отсутствовать. И что же в этом случае делать?
“В этом случае цена оказывается определяющим фактором культурной ценности произведения искусства, а оно будто выродилось в товар. Сам же музей стал «зоной свободной торговли», в которой заключаются символические сделки о признании товара на арт-сцене” Ханс Бельтинг
Более того, контент музея больше не зависит только от группы профессионалов, он должен учитывать интересы посетителей, которые приходят за интеллектуальным досугом и желанием разобраться в процессах и вопросах современности, так как больше за достоверной информацией идти некуда.
Художник становится поставщиком такого «товара», который нужно провести через ряд символических процедур «принятия культурой». А они, в свою очередь, зависят от публики.
Надеюсь, вы поняли. Идея здесь заключается в том, что теория «искусство ради искусства», ради группы интеллектуалов, которые и сами всё прекрасно понимают и лишь получают удовольствие от таких культурных почёсываний в размеренных беседах и знакомствах, утратила свою жизнеспособность. Художнику необходимо работать с разными культурными уровнями, чтобы его работы хотя бы остались в настоящем и, как следствие, стали дорого продаваться.
Хорошо это или плохо - сказать сложно. В целом, это, вообще, новый модус существования культуры, которая рождается, по мнению Жана Бодрийяра, на полях гиперреальности и из нее собирает контент, чтобы создать новый контент, который через продажи будет служить росту и развитию пост-капитализма.
Больше о том, как сегодня функционирует и развивается искусство узнайте на курсе «Личный бренд: продажи и продвижение в искусстве креативе». За 2 месяца мы разберемся, что делать сегодня, если мы все же хотим строить профессиональную карьеру или бизнес в этих сферах.
